Мышеловка капитана Виноградова

Андрей Петрович уже не надеялся на звонок, когда вдруг раздался звонок. Незнакомый мужчина, строго одетый и серьезный, оказался на видеофоне. Оказывается, он откликнулся на объявление Андрея Петровича о предоставлении уроков литературы. Для Андрея это было полной неожиданностью, ведь он вывешивал объявление больше из привычки, так как всего лишь шесть раз за десять лет кто-то звонил по этому поводу. Оказывается, трое звонивших просто ошиблись номером, двое оказались страховыми агентами, а один вообще путал литературу с лигатурой.

Я услышал звук, когда засов откинулся, и ворота КПП раздвинулись передо мной. Но перед тем как выйти, я задержался на мгновение. Позади меня осталось восемь лет заточения. В этих стенах было почти три тысячи одинаковых дней, наполненных грязью и отвратительным запахом. Мне часто приходилось утром, просыпаясь, клясться перед собой, что найду того, кто должен был здесь находиться вместо меня. Того, из четверых. Было одно, что я знал наверняка, несмотря на уверения всех остальных: я не убивал... И теперь я свободен.

Самолет замедлился и проехал по взлетно-посадочной полосе, сделав крутой поворот перед тем, как прибыть к ангару. К полковнику Келли уже был у трапа, и мы встретились, пожав друг другу руки. Он задал вопрос, как там все прошло, и его голос на мгновение дрогнул. Я только пожал плечами, ненавидя эту общую форму вопроса. Как там? Ни в столице южной страны, которая готовится к ядерной войне, ни в столице северной страны, которая стоит на грани разрушения. И даже не здесь, на тонкой полоске земли, разделяющей эти две страны. Это место является перекрестком, где местная цивилизация бросается выжить, под защитой лишь небольшого числа мирных землян...

Когда парламентеры подошли к Береговой гряде, уже сумерки наступали. Дронго, старый и опытный, описал ландшафт перед ними - высокие извилистые скалы, похожие на клюв. Они спустились и устроились на камнях далеко от края. Смотря со стороны моря, гряда казалась неприступной, но со стороны суши склоны наклонялись вниз, создавая возможность для жизни. Было ясно, что на Береговой гряде равнинникам приходится жить - невозможно было проникнуть на гнездовья с пригрозы равнинников. Сапсан вглядывался в селение равнинников, прижатое к подножию скалы. Здания были уродливыми и тесными, как и само сообщество. Между ними были кривые тропки, полные грязи. Некоторые здания, немного больше обычных, использовались, когда нужно было принять важное решение, например, когда собирать урожай, чтобы уплатить долю водникам и сколько его оставить на будущее, чтобы не умереть с голоду. Они были вынуждены привыкнуть к трудностям и адаптироваться к суровым условиям жизни.