Осень на Шантарских островах

Борис Казанов
Осень на Шантарских островах
СЧАСТЛИВЧИК
(Рассказ матроса)
1
-- Винтовка лежала вот так, -- рассказывал Счастливчик. -- А шептало мы у нее подтираем, чтоб курок был легкий при стрельбе... Видно, она зацепилась курком за тросы, когда научник* потянул ее... Пуля вошла вот сюда, он даже не шевельнулся. Жара в тот день стояла страшная, мы тело льдом обложили. Сапоги на нем были казенные, боцман их снял, потому что боцман за каждый сапог отвечает, а научнику они теперь были, сам понимаешь, ни к чему. И тут я посмотрел на него: лежит он -- может, первый ученый в мире! -- лежит без сапог, и море от этого не перевернулось... Тоска меня взяла: сиганул я с бота прямо в воду и поплыл к берегу, а берега от пены не видать -- такой был накат... -- Счастливчик, не выпуская винтовки, достал спичечный коробок и прикурил. -- Башку проломил, а выбрался, -- продолжал он. -- Наглотался у берега воды с песком, всю дорогу рвало, пока дополз к поселку... Сперва прыгал, чтоб разбиться, а потом полз, чтоб выжить, -- такой я человек! -- Он засмеялся и посмотрел на меня.
Осень на Шантарских островах скачать fb2, epub бесплатно
Борис Казанов
Полынья
* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОЛЫНЬЯ *
1
Ночью они пересекли неширокий Болваний пролив, идя в русле попутного течения на север, к берегам Полыньи. Море было ясное, со звездным потолком, и рулевой морского спасательного водолазного бота "Кристалл" отчетливо видел ориентиры порта Маресале, от которого они отошли. По-видимому, где-то недалеко плавал лед, так как рефракция придавала этим жалким огням неправдоподобную яркость. А сам поселок Маресале (десятка полтора деревянныx домов, поднимавшихся террасой над гаванью) так сверкал в звездном свете, словно его застеклили цветными стеклами. Но за проливом, в шхерах Минина, эти огни пропали.
Духота, свист сойки, первая травка, давка на железных бочках, пущенный вкруг чайник вина, болтовня, визг работниц, перебегавших из рук в руки…
Так началась для нас страна, поселок Якшино, где мы из зимы попали в лето и встретили осень, проведя почти целые сутки под навесом засолочного пункта.
Я не чаял и в мыслях, что окажусь здесь, среди отборного числа гуляк: рулевых, стрелков, старшин ботов.
Случайно вышло! Батек, старпом наш, послал меня сторговать транспарант на гроб, а у них пропадала незанятая, лишняя женщина. Вот я и остался, понравившись ей, и, пускай никто со мной не общался, но никто и не позорил меня при Мэй, работнице этой, кореянке — я был при ней, она при мне, вдвоем вместе.
От издателя. "Роман о себе" - произведение большого мастера прозы. Оставляю читателям его содержание, скажу лишь о стиле, особой языковой материи, передающей обостренное, нервное состояние героя, фатально разлученного со своей Герцогиней (такое имя имеет Муза в романе) и водящего пером как бы не по листу бумаги, а прямо по живой натуре
Антон Казанский
"Римидалв"
Посвящается бывшему мастеpу по pежиссуpе...
В сеpедине леса, в самой его чаще, под стаpой елью был муpавейник. Такой же как и тысячи дpугих муpавейников в pазных уголках этого большого леса. Был муpавейник ни большой, ни маленький, ни молодой, ни стаpый, пpосто был и никто из живущих в нем обитателей особенно не задумывался над тем, каким он должен быть в идеале. Каждый знал здесь свое место и занимался своим особенным делом.
Бернард Бернардович Кажинский
БИОЛОГИЧЕСКАЯ РАДИОСВЯЗЬ
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
ОТ АВТОРА
ГЛАВА I
ЯРКИЙ СЛУЧАИ БИОЛОГИЧЕСКОЙ РАДИОСВЯЗИ
Поиски аналогий
Нервная система и радиотехника
Первые вылазки в свет
Лабораторные опыты
ГЛАВА II
СРЕДИ ЧЕТВЕРОНОГИХ И ПЕРНАТЫХ ДРУЗЕЙ В. Л. ДУРОВА
Собака Марс посрамляет скептиков
Я в роли подопытного
Клетка Фарадея
Загадка двух чисел
Василий Васильевич Казин
Гармонист
Было тихо. Было видно дворнику, Как улегся ветер под забор И позевывал... И вдруг с гармоникой Гармонист вошел во двор.
Вскинул на плечо ремень гармоники И, рассыпав сердце по ладам, Грянул - и на подоконниках Все цветы поплыли по лугам.
Закачались здания кирпичные, Далью, далью опьянясь, Ягодами земляничными Стала сладко бредить грязь.
Высыпал народ на подоконники И помчался каждый, бодр и бос, Под трезвонами гармоники По студеному раздолью рос.
Сергей КАЗМЕНКО
БРЕМЯ ИЗБРАННЫХ
Анно позвонил поздно вечером. Я снял трубку. Рука моя дрожала. И голос, наверное, тоже дрожал. Чтобы не выдать своего волнения, я поднес трубку к уху и молча ждал, что же он мне скажет. Я знал, что это звонит именно он - никто больше не знал, где я нахожусь. И то, что он должен был мне сказать, было моим приговором.
- Потрясающий успех! - было первым, что я услышал. На линии были какие-то помехи, голос его едва пробивался сквозь шум и треск, и он, зная это, говорил громко и отчетливо, иногда переходя почти что на крик, едва ли не по слогам произнося каждое слово. - По-тря-са-ю-щий! Я же говорил тебе, что незачем уезжать, я же знал, что все будет хорошо!