Преодолей себя

Как хорош язык Жоржи Амаду! Ровный и мягкий, певучий и сильный. Каждое предложение, как морская волна, накрывает тебя с головой соленой жизнью далеких земель. Эта книга — как поэма без рифмы, как песня, что их распевают жены моряков на бразильских побережьях.

Эта поэтичность — жемчужина книги. Она разворачивает простые и трагичные истории из жизни баиянских моряков другой стороной, раскрывая сказочное их значение, причем реальность уходит на второй план. Нищета и тяжелый труд, горе жен, чьи мужья навсегда остались в море, — каждодневные трудности людей моря, но книга не об этом. Книга о надежде этих людей на чудо, и завершается она чудом.

Рекомендуется к прочтению ценителям поэзии, потому что назвать этот роман прозой невозможно.

Еще одна история о любви — сказка, естественно.

Андрей Амальрик

ИНОСТРАННЫЕ КОРРЕСПОНДЕНТЫ В МОСКВЕ

Жена одного американского корреспондента в Москве пригласила в гости молодого русского друга. В воротах дома их остановил милиционер.

- Вы - проходите! - сказал он, обращаясь к американке. - А вы, - он дернул за руку русского, - поворачивайте назад!

Американка пыталась протестовать, но молодой человек сразу же с испуганным лицом зашагал прочь.

- Почему же вы не пожаловались на этого милиционера? - спросил я жену корреспондента, когда она рассказала мне эту историю.

Андрей Амальрик

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО А.КУЗНЕЦОВУ

Уважаемый Анатолий Васильевич,

Я хотел написать Вам сразу же, как услышал по радио Ваше обращение к людям - тем самым и ко мне - и Вашу статью "Русский писатель и КГБ". Я не сделал этого сразу, потому что жил в деревне, откуда мое письмо едва ли дошло бы до Вас. Но, может быть, вышло даже к лучшему, что я пишу Вам несколько месяцев спустя. Во-первых, я услышал - прочесть я не мог - еще Ваши письма в Пен-клуб и г-ну Миллеру и смог лучше понять Вас. Во-вторых, могло бы показаться, что мой голос - голос, обращенный к Вам из страны, которую Вы покинули, прозвучал бы заодно с голосами тех на Западе, кто осудил Вас за Ваше бегство и способ, какой Вы избрали для этого. Это совсем не так. Я считаю, что если Вы как писатель не могли работать здесь или публиковать свои книги в том виде, как Вы их написали, то не только Вашим правом, но в каком-то смысле и Вашим писательским долгом было уехать отсюда. И если Вы не могли просто взять и уехать, как это может сделать любой человек на Западе, то заслуживает только уважения та настойчивость и та хитрость, какие Вы проявили для этого. В том, что Вы воспользовались методом Ваших преследователей и обвели их таким образом вокруг пальца, я думаю, нет ничего предосудительного, а то, что Вы Вашим невозвращением и откровенной статьей превратили зловещий донос в безобидное юмористическое произведение, может нанести вред только существующей в нашей стране магии доносов. Однако во всем, что Вы пишете и говорите, оказавшись за границей, во всяком случае, в том, что я слышал, есть две вещи, которые кажутся мне неправильными и на которые поэтому я хочу Вам со всей откровенностью возразить.