Верблюжий глаз

Верблюжий глаз

Я успел зачерпнуть из родника лишь полведра воды, как над степью пронесся истошный крик:

— Э-эй! Академик, морду набью-у-у!

Я замер. Прислушался. Вообще-то меня зовут Кемелем, но здесь прозвали «академиком». Так и есть: трактор на той стороне зловеще молчит. Тот, кто обещает набить мне морду, — это Абакир. Опять наорет на меня, изругает, а то и замахнется кулаком. Тракторов два, а я — один. И должен я доставлять для них на этой одноконной бричке и воду, и горючее, и смазку, и всякую всячину. Тракторы с каждым днем уходят все дальше и дальше от единственного на всю округу родника. Все дальше и дальше уходят они от нашего единственного на всем белом свете полевого стана, где хранится в цистерне горючее. Пробовали было перенести его, да куда там — он тоже привязан к воде. А такой вот Абакир знать ничего не хочет: «Морду набью за простой, да и только! Не затем я здесь ишачу, чтобы время терять из-за какого-то студентика-слюнтяя!»

Рекомендуем почитать

«Материнское поле» о сложных психологических и житейских коллизиях, происходящих в жизни простых деревенских людей в их столкновении с новой жизнью.

Впервые за всю мою творческую практику я возвращаюсь вновь к давно уже опубликованному произведению. Повесть «Лицом к лицу» написана более тридцати лет назад. Пожалуй, именно с этой небольшой вещи и начался мой литературный путь. Если же она до сих пор сохраняет в себе некий смысл, интересный для современного читателя, то это говорит, мне думается, прежде всего о том, что была она задумана искренне. Я пытался вложить в нее тот жизненный опыт, который тогда у меня за плечами имелся, — ведь мои отрочество и юность совпали с войной и первыми послевоенными годами. В четырнадцать лет я стал секретарем аильного (сельского) Совета, затем был налоговым агентом, то есть собирал с семей денежный налог. Все это прошло через меня, через мою юношескую психологию как очень большое испытание. Я увидел людей в экстремаль-ной ситуации тех военных и послевоенных лет и сам нес посильную ношу.

Другие книги автора Чингиз Айтматов

Самый верный путь к творческому бессмертию – это писать sub specie mortis – с точки зрения смерти, или, что в данном случае одно и то же, с точки зрения вечности. Именно с этой позиции пишет свою прозу Чингиз Айтматов, классик русской и киргизской литературы, лауреат самых престижных премий, хотя последнее обстоятельство в глазах читателя современного, сформировавшегося уже на руинах некогда великой империи, не является столь уж важным. Но несомненно важным оказалось другое: айтматовские притчи, в которых миф переплетен с реальностью, а национальные, исторические и культурные пласты перемешаны, – приобрели сегодня новое трагическое звучание, стали еще более пронзительными. Потому что пропасть, о которой предупреждал Айтматов несколько десятилетий назад, – теперь у нас под ногами. В том числе и об этом – роман Ч. Айтматова «Плаха» (1986).

«Ослепительная волчица Акбара и ее волк Ташчайнар, редкостной чистоты души Бостон, достойный воспоминаний о героях древнегреческих трагедии, и его антипод Базарбай, мятущийся Авдий, принявший крестные муки, и жертвенный младенец Кенджеш, охотники за наркотическим травяным зельем и благословенные певцы… – все предстали взору писателя и нашему взору в атмосфере высоких температур подлинного чувства».

А. Золотов

В 1980 г. публикация романа «И дольше века длится день…» (тогда он вышел под названием «Буранный полустанок») произвела фурор среди читающей публики, а за Чингизом Айтматовым окончательно закрепилось звание «властителя дум». Автор знаменитых произведений, переведённых на десятки мировых языков повестей-притч «Белый пароход», «Прощай, Гульсары!», «Пегий пёс, бегущий краем моря», он создал тогда новое произведение, которое сегодня, спустя десятилетия, звучит трагически актуально и которое стало мостом к следующим притчам Ч.Айтматова — романам «Плаха» и «Тавро Кассандры».

В повести «Белый пароход» Айтматов создавал своеобразный «авторский эпос», стилизованный под эпос народный. Это была сказка о Рогатой Матери-Оленихе, которую рассказывал главному герою Белого парохода, мальчику, его дед. На фоне величественного и прекрасного в своей доброте сказания особенно пронзительно ощущался трагизм судьбы ребенка, который сам обрывал свою жизнь, будучи не в силах смириться с ложью и жестокостью «взрослого» мира.

Я открываю настежь окна. В комнату вливается поток свежего воздуха. В яснеющем голубоватом сумраке я всматриваюсь в этюды и наброски начатой мною картины. Их много, я много раз начинал все заново. Но о картине в целом судить пока рано. Я не нашел еще своего главного, того, что приходит вдруг так неотвратимо, с такой нарастающей ясностью и необъяснимым, неуловимым звучанием в душе, как эти ранние летние зори. Я хожу в предрассветной тиши и все думаю, думаю, думаю. И так каждый раз. И каждый раз я убеждаюсь в том, что моя картина — еще только замысел.

В повести «Джамиля», героем-повествователем которой был 15-летний подросток, проявилась главная особенность прозы Айтматова: сочетание напряженного драматизма в описании характеров и ситуаций с лирическим строем в описании природы и обычаев народа.

Озябшая, закутанная в грубовязаную шерстяную шаль, учительница Инкамал-апай рассказывала на уроке географии о Цейлоне, о том сказочном острове, что находится в океане близ берегов Индии. На школьной карте этот Цейлон выглядел каплей под выменем большой земли. А послушаешь — чего там только нет: и обезьяны, и слоны, и бананы (фрукты какие-то), и чай самый лучший в мире, и всякие другие диковинные плоды и невиданные растения. Но самое завидное — жара там такая, что живи себе и круглый год в ус не дуй: ни тебе сапог, ни шапки, ни портянок, ни шубы не нужно совсем. А дрова и вовсе ни к чему. А раз так, не надо ходить в поле за кураем, не надо таскать на себе, согнувшись в три погибели, тяжеленные вязанки хвороста домой. Вот где жизнь! Ходи себе как ходится, грейся на солнце, а нет — прохлаждайся в тени. Днем и ночью на Цейлоне теплынь, благодать, лето за летом идет. Купайся себе сколько влезет, хоть с утра и до вечера. Надоест — ну тогда птицеверблюдов[1]

Яркая и честная проза Чингиза Айтматова (род. в 1928 г.) вот уже более полувека пользуется неизменным успехом у читателей многих поколений.

В непроглядной насыщенной летучей влагой и холодом приморской ночи, на всем протяжении Охотского побережья, по всему фронту суши и моря шла извечная, неукротимая борьба двух стихий – суша препятствовала движению моря, море не уставало наступать на сушу.

Гудело и маялось море во тьме, набегая и расшибаясь на утесах. Надсадно ухала, отражая удары моря, каменно твердая земля.

И вот так они в противоборстве от сотворения – с тех пор как день зачался днем, а ночь зачалась ночью, и впредь быть тому, все дни и все ночи, пока пребудут земля и вода в нескончаемом времени.

Популярные книги в жанре Советская классическая проза
В сборнике представлены разнообразные повести и рассказы, которые поднимают важную тему моральной и гражданской ответственности человека перед обществом и его современниками. Они наполнены интересными деталями осетинского фольклора и острым юмором, что делает прозу Г. Бицоева национально-проникновенной и искренне лиричной. Эта книга погружает читателя в мир мудрых историй, которые вкладывают в нас важные уроки и вдохновляют на размышления о нашей роли в обществе.
В книге рассказывается история молодого еврейского парня по имени Волдитер, который перед второй мировой войной попал под влияние сионистской пропаганды и отправился в Палестину, мечтуя о "земле обетованной". Однако, когда он сталкивается с реальностью и узнает о темных сторонах сионизма, он осознает, что это не то, чему он хотел посвятить свою жизнь. Волдитер принимает решение вернуться на родину, в Бессарабию, которая тогда уже была в составе СССР. Эта книга позволяет нам заглянуть внутрь души героя и понять его сложный жизненный выбор.
Книги В. Солоухина рассказывают о жизни различных людей: шахтеров, колхозников, студентов. В этих произведениях писатель освещает актуальные этические вопросы и создает сложные портреты соотечественников. Его герои являются честными и смелыми, отличаясь постоянной привязанностью к земле и глубоким пониманием современности. Книги В. Солоухина заставляют задуматься о многих вещах и оставляют неизгладимое впечатление о разнообразии людских характеров и жизненных путей.
Однажды, уезжая из города, главный герой встретил своего знакомого, который оказался его бывшим сослуживцем. Возник вопрос - это точно он, или оба ошиблись? В любом случае, эта случайная встреча перенесла главного героя в его юность, в феврале 1943 года, когда он ехал в госпиталь на "пятьсот-веселом" выдающемся поезде, привозя раненого друга в глубоком забайкальском тылу.
Василий Николаевич Ажаев родился в 1915 году в маленькой деревне Соцкое Московской области. Его первый рассказ был опубликован в московском журнале "Смена" в 1934 году, а в последующие годы его произведения выходили в дальневосточной местной печати. Он окончил заочное отделение Литературного института имени А. М. Горького в 1944 году. Самой известной работой писателя стал роман "Далеко от Москвы", который был награжден Государственной премией СССР первой степени и множество раз переиздан. Эта книга и ее сюжеты являются основной темой сборника "Предисловие к жизни". В ней В. Ажаев собрал свои повести и рассказы, посвященные военным событиям, нравственным и этическим проблемам, а также главной идеей о победе советского человека, который строит свою жизнь сознательно, не уклоняясь от жизненных трудностей и борьбы. Некоторые работы В. Ажаева были опубликованы только в журналах во время его жизни, и он, возможно, хотел бы внести коррективы и изменения, подготавливая этот сборник к изданию. В 1968 году, в апреле месяце, писатель умер, не успев закончить работу над книгой.
Бушующая повесть о жизни женщин во время войны, где отсутствует пошлость и назидательность. Военный батальон, где служит лейтенант Федор Копылов, временно размещается рядом с маленькой деревушкой. Там он встречает молодую женщину по имени Катерина, и через серию личных трагических событий они образуют своеобразную семью. Федору, однако, мечтается о другой женщине - прелестной санинструкторшe Шурочке, которая периодически выходит замуж за героических летчиков. Отношение Катерины к "чмошникам" - тыловикам, является презрительным. Таким образом, книга раскрывает страсти и столкновения, переживаемые обеспечивающим подразделением. Автор, имеющий опыт службы в военной части, написал этот роман без пренебрежительности к женщинам и без "мужского шовинизма". Он предлагает читателям увлекательный рассказ о войне, основанном на свидетельствах и участиях в ней. Это прекрасный пример русской реалистической прозы второй половины XX века.
В новой книге "Путь на Индигирку", Сергей Болдырев, писатель известный своими романами и повестями, возвращает нас во времена, когда он сам был сотрудником газеты "Индигирский водник" и работал рядом с главными героями в труднодоступных уголках Якутии перед началом Великой Отечественной войны. В основу этой книги легли реальные события из жизни людей, которые покоряли дикий Север. В ней читатель сможет узнать о трудовых буднях речников Индигирки и их борьбе за преодоление суровых условий. Сергей Болдырев в завораживающей манере оживляет историю и позволяет нам окунуться в невероятные приключения этой малоизвестной эпохи.
"Грани жизни" - книга, написанная Анной Караваевой. Отрывок, открытие первой части книги, рассказывает о лете пятидесятого восьмого года, когда липы на заводском дворе расцветли необычайной красотой. Описание жизни и привычек главного героя, Степана Ильича Соснина, начальника сборки, представляет его как уважаемого и опытного работника, заботящегося о своем будущем. Рассказ включает в себя фрагменты из прошлой жизни Степана Ильича, о его работе в кузнечно-слесарной мастерской и участие в гражданской войне, что демонстрирует его силу и неудержимость.
Оставить отзыв
Еще несколько интересных книг

После ужасной атомной войны власть на земле захватили роботы-убийцы. Они несут смерть и полное уничтожение всему живому. Остатки сумевших выжить людей прячутся в подземелье и ведут отчаянную борьбу за выживание. Благодаря своему талантливому лидеру Джону Коннору они приближаются к победе, но чтобы разрушить планы сопротивления, роботы оправляют в прошлое чудовищного киборга-убийцу. У него задание — предотвратить рождение лидера сопротивления. Для этого он должен найти мать героя. Чтобы защитить женщину, сопротивление отправляет в прошлое своего боевика. Но что может сделать обычный человек в поединке с терминатором?

Сборник стихов для дошколят.

Когда он увидел ее почти обнаженной, с ним что-то начало твориться. Клеменс захотел ее. Но самое страшное было то, что он не просто захотел ее, а захотел ее сожрать. Не сказать, чтобы это чувство было слишком уж сильным, но при виде Ли рот Клеменса наполнился слюной, челюсти судорожно сжались и он вспомнил, как хрустят во руту кости. И это воспоминание породило в нем ужас и наслаждение одновременно.