Закон Ньютона

Наша улица на окраине Соломбалы была тихая и пустынная. Летом посреди дороги цвели одуванчики. У ворот домов грелись на солнышке собаки. Даже ло­мовые телеги редко нарушали уличное спокойствие.

После обильных дождей вся улица с домами, забо­рами, деревьями и высоким голубеющим небом отра­жалась в огромных лужах. Мы отправляли наши само­дельные корабли с бумажными парусами в дальнее пла­вание.

Во время весеннего наводнения ребята катались по улице на лодках и плотиках.

Двор у этого дома самый просторный и самый веселый во всем городе. И, конечно, нигде не собирается на игры так много ребят. Ни в одном дворе не найти такой большой площадки для лапты, таких укромных местечек в дебрях дровяных сараев и поленниц. А старый заброшенный, поросший мхом погреб даже в солнечные дни таит в своем полумраке что-то загадочно-незнакомое

Разве есть еще где-нибудь такая замечательная, настоящая корабельная шлюпка, какой владеют ребята из этого дома? Много лет шлюпка лежит во дворе и не спускается на воду. Солнце так высушило ее, что на крутых ступенчатых бортах появились щели. Но это не мешает ребятам ежедневно отправляться на шлюпке в далекое плавание и принимать морские сражения с фашистскими пиратами…

ЕВГЕНИЙ КОКОВИН

ДИНЬ-ДАГ

Повесть-сказка

Светлой памяти северного сказочника и художника Степана Григорьевича Писахова

ВЕЛИКИЙ ПУТЕШЕСТВЕННИК

Имя свое он получил от Витальки Голубкова. А случилось это очень просто, вот так. Сидел Виталька на полу в комнате и строил высотный дом. Дом получился очень высокий. Правда, он был пониже настоящего небоскреба, но зато намного выше папиного письменного стола. Толстые и тяжелые, словно кованые, книги, картонки из-под ботинок "Скороход", цветистые, пахучие коробки из-под конфет и одеколона, спичечные коробки с кораблями, маяками, автомашинами, медведями и чайками, детские кубики с буквами и картинками, веснушчатые кости домино - все пригодилось инженеру Витальке Голубкову для строительства. Хотя Витальке еще совсем недавно исполнилось только шесть лет, был он неутомимый выдумщик и труженик. Вчера он превратился в доктора и усердно лечил Катюшкиных кукол с разбитыми головами и оторванными руками. А сегодня решил стать инженером и построить высоченный дом. Какой это был дом - двадцать пять этажей! Таких домов в городе, где жил Виталька, конечно, пока еще не строили. И жить в таком доме было одно удовольствие. Виталька сидел на полу и размышлял, где и кого в этом великолепном доме поселить. - Тут будет папина работа, - шептал он. - Совсем близко папе на работу ходить. Тут будет магазин с булками, тут - магазин с мороженым, а здесь магазин с игрушками... Вот здесь будет жить бабушка, а на самом верхнем этаже - мы с папой, с мамой и с Катюшкой. Высоко и все вокруг видно... В это время в прихожей раздался резкий и короткий звонок. Так коротко звонит только отец. Виталька вскочил и широко распахнул дверь комнаты. Он с нетерпением ждал прихода отца, чтобы показать ему свое чудесное двадцатипятиэтажное сооружение. Но распахнул Виталька дверь на свою беду. В комнату забежал вертлявый и плутоватый пес Каштан. Не успел Виталька на него прикрикнуть, как быстрый Каштан с ходу сунул свой вездесущий шмыгающий нос во второй этаж высотного дома. Должно быть, Каштана привлек острый и душистый запах конфетных коробок. О, ужас! Произошла величайшая катастрофа. Дом с грохотом рухнул. - А-а-а! - завопил Виталька истошно. - Каштанище противный! Я тебе покажу! А-а-а!.. Он схватил метелку и ударил пса. Перепуганный Каштан поджал хвост и юркнул в дверь, а Виталька сел на пол и разревелся. Нет, Виталька не был плаксой. Но ведь, сами подумайте, разве не обидно?! Целых три часа строил Виталька свой многоэтажный с лифтом, многоквартирный с водопроводом, с магазинами и парикмахерскими огромный высотный дом. Сколько тут было положено труда архитекторов и инженеров, каменщиков и плотников, маляров и штукатуров, трубопроводчиков и электромонтеров! И вдруг появился этот бессовестный глупый пес и все разрушил. При таком бедствии поневоле заревешь. Тут в комнату вошел отец. Он работал мастером на машиностроительном заводе и, как это точно знал Виталька, был вообще мастером на все руки. Витальке он мастерил корабли и самолеты, Катюшке рисовал цветы и клеил бумажные домики, а маме ремонтировал швейную машину, электроплитку, замки и точил ножи и ножницы. Кроме того, он сам белил дома потолки, оклеивал обоями стены, чинил стулья и любил играть в шахматы. - Ты опять наводнение устраиваешь? - сказал отец, присаживаясь на пол рядом с сыном. - Я... я... строил, строил, - захлебываясь, ответил Виталька. - А он прибежал и все сломал... - Кто прибежал? - Этот противный Каштанище! А я еще ему утром полконфеты отдал. Дом был вот какой высокий! - Виталька поднялся с пола и вытянул руку вверх до отказа. Виталька немного схитрил, преувеличил высоту своего разрушенного дома примерно на полметра. А ведь лучше, если новый дом будет еще выше прежнего. Так оно и вышло. - Ничего, - сказал отец. - Мы построим дом еще выше! А Каштана накажем и не примем его играть Виталька одним глазом тайком взглянул на отца и снова захныкал. Отец тоже встал и пошарил рукой в карманах, но ничего не нашел. В руке оказалась лишь пятнадцатикопеечная монетка. Отец подбросил монетку кверху и щелкнул пальцами. Монета упала на пол и звякнула: "Динь!" Подпрыгнула и второй раз упала уже на ребро. Звук получился глухой: "Даг!" Виталька засмеялся. - Динь-Даг! - сказал он. - Это его так зовут, да? - Кого? - удивился отец. - Деньгу зовут Динь-Даг. Он сам сказал, правда? - Виталька тоже подбросил монету, и снова раздался двойной звук - звонкий и глухой: "динь-даг". - Правильно, - согласился отец. - Его зовут Динъ-Даг. - А фамилия у него какая? - спросил Виталька. - Фамилия? - Отец задумался, потер лоб ладонью и торжественно произнес: Фамилия его Пятиалтынный! - Почему Пятиалтынный? - Потому что эта монета пятнадцать копеек. В ней пять алтын. А алтыном раньше называли три копейки. Трижды пять будет пятнадцать. Пятиалтынный и получается. Так Динь-Даг получил свое имя. В ожидании обеда папа и Виталька стали строить новый дом. К старому строительному материалу они еще добавили две мамины резные шкатулки из-под ниток и пуговиц, ящик с инструментами и коробку из-под патефонных пластинок. Новый дом получился на славу, выше и красивее прежнего. И все любовались огромным сооружением - и Виталька, и папа, и мама, и Катюшка. Только Каштана уже в комнату не пускали. Все равно в архитектуре он ничего не понимал. Виталька пообедал раньше всех и скорее опять побежал в ту комнату, где стоял его замечательный дом. И тут ему показалось, что дому чего-то не хватает. - Ага! - весело воскликнул Виталька. - На дом нужно звезду! На полу около дома лежал забытый пятиалтынный Динь-Даг. Виталька взял Динь-Дага и еще веселее закричал: - Звезда на доме будет серебряная! Звезду я сделаю из деньги! В комнате стоял отцовский маленький слесарный верстак. К верстаку были привинчены маленькие слесарные параллельные тиски. Виталька развел губки тисков и зажал в них монету. - Ай! - взвизгнул Динь-Даг. - Больно! Но Виталька не обратил никакого внимания на жалобу Динь-Дага. Он вытащил из ящика трехгранный напильник и приготовился пилить. Он провел по монете углом напильника один раз. Появилась заметная царапина. - Дзи! - отчаянно пропищал Динь-Даг. - Больно! Вошел отец и, увидев, чем занимается сын, наставительно сказал: - Вот это не дело, Виктор! Деньги государственные, советские, и портить их запрещено законом. - Я хотел сделать звезду на дом, - виновато признался Виталька. - Звезду мы сделаем из серебряной бумаги. И отец в самом деле быстро и ловко вырезал большую звезду из блестящей конфетной фольги. А Динь-Дага он освободил из тисков и положил в карман. - Завтра воскресенье, - заметил он. - Мы с тобой, Виталька, пойдем гулять и на эти деньги купим мороженого. - Ладно, - согласился Виталька. - Пойдем гулять и купим мороженого. Какой же мальчишка откажется от мороженого? Никогда и нигде еще такого случая не было. А Динь-Даг облегченно вздохнул и на радостях задел свою любимую песенку:

Рассказы и повести о моряках, о Северной Двине, о ребятах, которые с малых лет приобщаются к морскому делу. Повесть «Полярная гвоздика» рассказывает о жизни ненцев.

В узкую щель амбразуры виднелся кусочек полыхающего заревом далёкого неба. Стемнело, и вместе с темнотой на землю навалилась тяжёлая, необыкновенная тишина. После шестнадцати часов непрерывной канонады не верилось, что в мире может быть так тихо.

Три дня шли бои на подступах к городу. На четвертые сутки в полдень немцы подтянули свежие силы. Их нажим перекатывался с одного участка на другой; фашисты боем нащупывали слабые места обороны. Но прорваться к городу немцам не удалось. Лишь в двух местах они потеснили передовую линию защитников города.

КОКОВИН ЕВГЕНИЙ СТЕПАНОВИЧ

ЖИЛИ НА СВЕТЕ РЕБЯТА

КИРИЛКА

Жили на свете ребята...

"На свете" - так только говорится. А ребята, о которых я хочу рассказать, жили на одной улице и даже в одном доме.

Дом был деревянный, двухэтажный и ничем не отличался от многих других домов, построенных в поселке затона за последние годы. С трех сторон его облепили балконы и веранды, зимой - заснеженные и скучные, зато летом веселые, увитые буйным хмелем и пестрящие яркими бархатистыми цветами.

ЕВГЕНИЙ СТЕПАНОВИЧ КОКОВИН

БЕЛОЕ КРЫЛО

ПОВЕСТЬ

Парусные гонки - спорт смелых и сильных, мужественных и решительных людей. Кроме того, это и красивейшее зрелище. Представьте широкую реку, залив или море. И маленькие изящные суденышки под огромными парусами, стремительно несущиеся от одного поворотного знака к другому, а потом - к заветной цели, к финишу. Победит тот, кто искуснее владеет парусом, кто тоньше чувствует ветер, его малейшие изменения и капризы. Победит тот, у кого больше опыта и знаний, мастерства и сноровки.

Евгений Степанович КОКОВИН

ПОНЕДЕЛЬНИК

Своего прадеда я никогда не видел, но много слышал о нем от деда. Рассказывал дед, что был его отец, Иван Никанорович Куликов, человеком словно из дуба мореного. Участвовал Иван Никанорович в Синопском бою и, по словам деда, видел даже самого Нахимова. Слыл он в Поморье безбожником, посмеивался над попами и монахами. Побывал прадед во всем мире, повидал моря и океаны, разные города и страны. Словом, человек бывалый, доброй морской закваски. Суеверий у моряков раньше было сверх ватерлинии1. Но мой прадед на все поплевывал и верил только в одно: в несчастье понедельников. В первый день недели он не начинал никакого дела и уж, конечно, никогда в этот день не выходил в море. На седьмом десятке Иван Никанорович все еще плавал шкипером. Был у него славный трехмачтовый парусник "Апостол Павел", а принадлежал этот "апостол" купцу-негоцианту Курову. Куров любил Ивана Никаноровича, ценил его, как опытного, надежного судоводителя. Под началом Ивана Никаноровича Куликова "Апостол Павел" приносил Курову изрядные прибыли, и старые моряки подшучивали: "Кулик да кура живут душа в душу". Но вот старый купец, как говорят моряки, "отдал концы", и все его большое торговое дело по завещанию перешло к сыну, Курову-младшему. И тут началось. Началось с понедельника. А прадед мой так до конца жизни и не понял, приносит ли понедельник несчастья или это такой же обычный день, как все остальные дни недели. Судите сами. "Апостолу Павлу" предстоял длительный и трудный рейс. И отход судна хозяин, Куров-младший, назначил на понедельник. Шкипер Куликов запротестовал: "Не пойду в понедельник, утром во вторник выйду в море". Молодой хозяин настаивал на своем. Хозяин и шкипер не на шутку повздорили. Была раньше у моряков поговорка, вроде она из песни: "Свет не клином сошелся на твоем корабле, дай, хозяин, расчет!" Эту поговорку в ссоре и выкрикнул мой прадед. Так они и расстались, так Иван Никанорович покинул своего любимца "Павла". "Апостол Павел" с новым шкипером отплыл в море в понедельник, а Иван Никанорович, хотя и крепкий был человек, загрустил, затосковал и даже захворал, должно быть, от обиды, от переживаний. Плавать ему уже больше не пришлось. Через три месяца "Апостол Павел" вернулся в порт целехонький, невредимый. Не было ни одной аварии, ни одного несчастного случая. А бывший его шкипер еще больше занедужил, узнав о благополучном рейсе, начавшемся с понедельника. Вскоре он умер. Кто знает, может быть, не уйди он с "Павла", плавал бы Иван Никанорович счастливо и удачно еще много лет. Только упрямый старик перед смертью все еще твердил: "Эх, напрасно я ушел с судна в понедельник!" Вот и поймите его, и судите сами. Мой дед и мой отец тоже были моряками. Море они оба любили и о профессии своей всегда говорили с гордостью. Но, как я замечал, понедельник был для них тоже не по душе. Отец капитанил даже в наше, советское, время, а проделывал, говорят, такие штуки: если отход назначен на понедельник, отшвартуется, выйдет на бар, а там отдаст якорь и ждет до полуночи, то есть до начала вторника. Между тем, дед рассказывал одну, слышанную им где-то любопытную историю. Молодой капитан, противник всяких суеверий, поспорил со старыми капитанами. Спор происходил как раз в понедельник. "Ладно, - сказал молодой капитан своим противникам, - докажу вам, что все это чепуха, ваши понедельники!" Было дело еще в старые времена, и молодой капитан являлся, видно, человеком состоятельным. Задумал он построить судно, и, заметьте, задумал в понедельник, во время спора со старыми капитанами. Заложил он судно на верфи тоже нарочно в понедельник, спустил на воду в такой же день недели, назвал свое новое судно "Понедельником" и в первый рейс отправился в понедельник. И плавал "Понедельник" много десятков лет безаварийно, и лишь по ветхости был поставлен на корабельное кладбище. Я, например, как и мой прадед, далек от всяких суеверий. Кошка перебегает дорогу - иду и даже не думаю о каких-нибудь неприятностях. Да их и в самом деле в тот день почти никогда не случается. Женщина с пустыми ведрами навстречу - я этой женщине улыбаюсь, хотя примета и дурная. Левая ладонь зудит - примета хорошая, деньги получать. А в этот день кассиру в банке в деньгах отказывают. Вот вам и левая ладонь! Все приметы и суеверия идут, как говорят, насмарку. И вот только понедельник... Правда, в понедельники со мной тоже ничего дурного не случалось. Но как-то так, по дедовскому обычаю, часто я раньше побаивался этого дня. А недавно со мной произошел такой случай. Проснулся я утром в сквернейшем настроении. Слышу звон разбитого стекла. Оказывается мой сынишка задумал дома в футбол поиграть и угодил мячом в окно. Жена на кухне ворчит. Знаю, это ко мне относится. Вчера я провинился перед ней - задержался с друзьями и вернулся домой поздно. День начинался с неприятностей. Взглянул я на настенный календарь, так и есть: понедельник. И все сразу стало понятно. Дальше и худшего можно ожидать. Поднялся с кровати, оделся. Смотрю - на кителе пуговицы не хватает. Порылся в шкатулке - нет подходящей якореной, светлой пуговицы. На улице ветер с дождем, и хлещет прямо в разбитое стекло оконной рамы. За новым стеклом в магазин нужно идти, да и жена мимоходом намекнула: булок к чаю нет. Порылся я в карманах и обнаружил несколько копеек. Даже выругался: проклятый день! Сегодня не жди удачи. Так оно и получилась. У жены денег просить не стал. Зашел к одному знакомому. Его дома не оказалось. У другого, мало знакомого моряка все же удалось занять три рубля. Зашел в булочную - булки еще не привезли. Магазин хозяйственных товаров (хотел купить стекло) был закрыт. Решил постричься - в парикмахерской очередь часа на два. Вот, думаю, понедельник, чертов день! А тут еще второй штурман встретился и говорит: "Ну, молодцы, премии на этот раз не ждите, по тоннам план не выполнен". Все к одному. Эх, был бы сегодня вторник или среда какая-нибудь, все по-другому бы было! Проклиная понедельник (выкинуть бы их из всех недель!), направился я домой. По пути решил купить газету, да, сворачивая к киоску, поскользнулся и чуть было под машину не попал. И смерть, видно, думаю, хочет прийти в понедельник. - Газеты свежие, сегодняшние? - спрашиваю. - Только получены, - отвечает киоскерша. Я беру газету, читаю и возмущенно возвращаю: - Что это вы мне вчерашнюю газету подсовываете?! Видите, воскресная газета, а сегодня - понедельник... Киоскерша смотрит на меня удивленно и говорит: - Вы, молодой человек, жить торопитесь. Сегодня не понедельник, а воскресенье. По понедельникам местная газета не выходит. Я опешил. Как же так? Столько неприятностей и вдруг не в понедельник?! Когда я вернулся домой, то увидел, что жена булки уже купила и объяснила не без ехидства: "Сегодня воскресенье, думала, опять где-нибудь задержишься". - Почему же у нас на календаре понедельник? - спросил я. - А это ты у своего сына спроси, - ответила жена. - Ему не терпится листки обрывать, особенно красненькие. Жить торопится. Тут мне все стало понятно. В этот день я никуда из дому не уходил и очень хорошо провел время с семьей. А на другой день - в понедельник - пришел стекольщик, вставил стекло, и опять у нас дома стало тепло и уютно. В понедельник - уютно! И премию я в тот же день получил. Оказывается, в пароходстве с подсчетами вначале ошиблись. А план-то у нас был выполнен. Теперь судите сами о понедельниках. Что касается меня, то я, вспоминая прадеда, деда и отца, завтра со спокойной душой отправляюсь в море, в дальний рейс. А какой завтра будет день? - спросите вы. Взгляните на календарь, и вы узнаете, что завтра будет хороший первый рабочий день недели: Понедельник!

В этой книге исследуется жизнь и деятельность Людовика-Станисласа-Ксавье, графа Прованского, который в 1795 году был провозглашен королем Франции под именем Людовика XVIII. В то время, когда во Франции властвовала Республика, многие люди были усталы от этого и жаждали возвращения монархии. Людовик находился в изгнании, но делал все, чтобы восстановить монархию и вернуть трон своих предков. Эта книга рассказывает о его проектах и планах, о людях, которые его окружали, об интригах и борьбе за международное признание. Она также раскрывает его роль в руководстве роялистским движением и описывает успехи и неудачи его сторонников. Автор использует множество источников, включая архивные документы из Франции, Англии и России.

Эта монография рассматривает Египетский поход и его влияние на взаимное восприятие Запада и Востока в Новое время. Автор исследует французские и египетские представления друг о друге, а также анализирует факторы, которые сформировали эти представления. Для этого используется широкий спектр источников, включая арабские хроники, путевые заметки, прессу и дневники участников похода, которые ранее не были введены в научный оборот. Эта книга будет интересна историкам, а также любителям истории и культуры.

Со сменой эпохи с XVII до XIX века в Европе произошли существенные изменения в воспитании дворянства. Традиционные методы были заменены новыми институциональными формами и практиками, такими как домашнее обучение и образовательные путешествия, известные как Гран Тур. Язык преподавания также изменился с латыни на национальные языки. Произошли изменения с целью дать дворянину профессиональные навыки через введение новых дисциплин. Одной из важных составляющих этих изменений было активное распространение идеи образования в европейском пространстве. Данная книга исследует эволюцию моделей и практик воспитания дворянства в различных европейских странах. В особенности, внимание уделяется истории воспитания дворянства в Российской империи, так как эта часть Европы меньше изучена, чем Западная Европа. Изучение стран, таких как Россия, которые присоединились к процессу общеевропейского культурного обмена позднее, позволяет сделать важные наблюдения и сравнения, раскрывая сущность этого явления на всем континенте. В книге попытаются ответить на такие вопросы, какие были цели воспитания дворянина и в какой степени модели воспитания распространены в Европе. Авторы также рассмотрят национальные и региональные особенности этих моделей и их адаптацию к модернизации и социальным изменениям в разных странах. Интересно узнать, привело ли критическое отношение к традиционным практикам в воспитании дворянства к их отказу. Эта книга дает свои ответы на эти и другие вопросы.

В последние годы мы столкнулись с пандемией, которая показала, что наше развитие в медицине не защищает нас полностью от новых вирусов. Хотя мы уже не в первый раз сталкиваемся с такими вызовами. Еще столетие назад грипп "испанка" унес гораздо больше жизней, чем Первая мировая война. Книга историка Джона Барри знакомит нас с множеством параллелей. В ней автор описывает ложь и трусость политиков и чиновников, героизм и энтузиазм ученых и врачей, а также страх и панику обычных людей - все эти черты присутствуют и в нашей эпохе. Мы узнаем, как мир тогда был не готов одновременно сражаться и с другими людьми, и с смертельным вирусом, убивающим прежде всего молодых и сильных. Однако эта книга также является похвалой науке, медицине. Она представляет не только яркое и увлекательное описание борьбы с пандемией, но и галерею портретов ученых, медиков и политиков. В будущем наше человечество, скорее всего, столкнется с новыми неизвестными болезнями, поэтому важно усвоить уроки прошлого, чтобы избежать повторения прежних ошибок.

В книге автор Джаред Даймонд исследует концепцию кризиса и анализирует причины успешного преодоления его последствий различными странами. Он фокусируется на шести странах - Японии, Финляндии, Чили, Индонезии, Германии и Австралии, и рассказывает, как они оказались в кризисе и каким образом сумели из него выбраться. Книга также затрагивает вопрос о том, какие страны могут столкнуться с кризисом в будущем. В конце, автор, известный лауреат Пулитцеровской премии, предлагает свои рассуждения по этой теме.

А. Юнтунен подробно описывает историю одной из самых мощных морских крепостей Европы в своей книге. В середине XVIII века шведы построили эту "Шведскую крепость" (Свеаборг) на островах Финского залива. Она служила как оборонное сооружение и база для шведского флота. В результате Русско-шведской войны крепость перешла под владение России. С тех пор до 1918 года, Россия уделяла большое внимание развитию и оборонной силе крепости. Свеаборг стал защитой для новой столицы Финляндии и важным звеном в обороне Санкт-Петербурга. Исследование А. Юнтунена основано на анализе всех доступных архивных источников и детально рассказывает о строительстве и вооружении Свеаборга, событиях войн и предназначено для широкого круга читателей, а не только для историков.

В этой книге мы собрали статьи и документы, которые ранее не были опубликованы и которые мы нашли в отечественных и зарубежных архивах. Они посвящены различным аспектам коллаборационизма в наших оккупированных территориях во время Второй мировой войны. Наш коллектив авторов постарался изучить и проанализировать предательство и пособничество врагу со всех возможных точек зрения. Надеемся, что это издание будет интересно не только профессиональным историкам, но и всем читателям, интересующимся этой проблемой.

Книга "Русская история взглядом писательницы" – перспективное произведение, отличное от стандартных исторических работ. Нина Матвеевна Соротокина, автор знаменитой серии исторических романов "Гардемарины", сумела охватить период с VI века по 1918 год, подарив нам захватывающий обзор нашего прошлого. Ее собственное понимание ключевых событий нередко расходится с мнениями других историков. Книга пригодится широкому кругу читателей, их увлечет не только содержание, но и стиль ее изложения. Увлекательное путешествие в русскую историю ждет каждого, кто решит открыть эту книгу.